Писателей колошматили. Это архетип. Арлекин всегда бьёт Пьеро. Так возникает звук. Кошачье пианино.
Механизм системной травли писателей пока неясен. Травили, чтобы не творили, травили, чтоб не натворили. А те творили всем назло. И к пропасти вели козлов. Помимо резонов социальной инженерии, были чисто личные синдромы. Так гопники в школе травят отличника, не дают ему развернуться, добиваются, чтобы в его душе накапливалась подлость. Так в сельской глухомани организуют травлю красивой девушки в рамках охоты на ведьм. Так бюргеры атакуют интеллектуала-затворника.
В капиталистическом обществе писатели становились жертвой мегаломании и аддикции: писательство затягивало их, как лудомания; редкие выигрыши создавали иллюзию, что дело стоящее. В результате большинство писателей проигрывались в пух и прах, не имели должного заработка. Их спаивали: пьяного легче ощипать.
Общественное сознание понимало, что писатели просвещают и высвечивают недостатки, что они обязаны озвучивать конфликты, обеспечивать вербальную психотерапию масс.
Коллективное бессознательное, наоборот, ощущало, что писатели развращают социум, вызывают мутацию духовной стабильности, заклинают конфликтные силы.
Возникает противоречие, развивается порочный круг негативизма. Основной негативный фактор - вторжение машины, махины, машинерии, механизмов, сетевой круговой поруки. В древности творцы приносили медийную пользу - как сказители, пророки, певцы. Они ценились сами по себе, и работали экзистенциально, здесь и сейчас.
А в промышленном мире вместо писателя-человека стала работать медийная индустрия, оживляющая идеи: издательства, типографии, книжные магазины. Когда-то человек тиражировал сам собственные идеи, воспроизводил их в узком кругу упанишад. Но наступила военно-промышленная эпоха, и этим занялись тысячи волевых начальников и обязательных служащих, машбюро, линотипы, ротаторы, грузовики, компьютеры, целлюлозно-бумажные комбинаты, радиостанции, министерство правды. Писатель превратился в радиоактивные топливные гранулы для АЭС. Его личность уже не нужна. Идеи рождаются сами.
Хороший писатель - мёртвый писатель. Когда умрёт, его начинают прославлять, публиковать. Потому что деньги пойдут уже в другие карманы. Quid prodest. Писатель становится кумиром - механической конструкцией, вокруг которой группа активистов и бизнесменов формирует культ. Творец творит себя кумиром. У него дедлайн - собственная смерть. К этому времени надо завести знакомства с редколлегией, которая с отвращением начнёт копаться в архиве. Но сейчас этот механизм исчез. Он кончился. Классики вымерли, как динозавры. Архивы современных писателей не нужны.
Писатель опустился на уровень полезного животного. При жизни он производит молоко и удобрения. А когда помрёт - начинается праздник живота: шкура юбилеев, мясо переизданий, рога и копыта некрологов, копчёное сало архивов. Из отрывков писем можно сделать колбасу-салями. Писатель - вроде дойной коровы. А что делают с коровой пастухи? А великий писатель стал вроде быка-производителя. Или индюка. Все боятся индюка, он клюёт петухов и топчет курочек. Цыплят вообще не замечает. Яиц не несёт, кроме собственных, внутренних. А что делают с индюком односельчане? Кстати, не знаю. Индюка трудно убить. Он здоровенный. Нужны какие-то мафиозные способы. Видимо, гурьбой наваливаются - и башку отрезают.
Вот почему писатель должен быть партийным! Партия всегда поможет: голову к ногам положит.
Всё вышесказанное - в прошедшем времени. Это реалии ХХ века. А в ХХI веке появляется совершенно иной феномен - блогер, копирайтер, твиттер. Писатель так же устарел, как в ХХ веке устарели акыны, гусляры, баюны, злободневные частушечники, народные сказители, способные часами петь последние новости и проч.
......................del quadro.................
ИНДЮК И ТУРОК
Не сотвори себе кумира,
Сказала кухня Оздемира,
Когда боролись Брундуляк
И двухметровый брат Бурак.
Journal information