Красивые картинки затмевают истину, как похоронный костюм.
Если человека прибили толстыми гвоздями к толстому дереву, а затем водрузили выше роста толпы, снять его с креста невозможно. Распятие - демонстративная казнь, терроризирующая социум.
Положение тела умирающего было кошмарным. Физиологические проявления агонии устрашали даже палачей. Тело вообще не снимали. Технически надо было притащить козлы, взять плотницкий топор и перерубить конечности. А кто разрешит? Казнён самый опасный преступник - всем в назидание. Тело висело и смердело на весь город. Плоть мумифицировалась и намертво схватывала гвозди. Оставалось молиться, чтобы останки побыстрее устранили стервятники, расклевав суставы. Но они предпочитали мягкую плоть, и на грунте. В социуме с культом чистоплотности и всегда закутанном в тряпки, результаты распятия вызывали шок. Поэтому круциация была редким видом казни. И самым запоминающимся.
Снять с креста тело без существенных дополнительных повреждений могут только профессионалы с инструментами. Там были не балетные позы и театральная скорбь. Там работали каменщики-спасатели.
Это пришли люди Иосифа Аримафейского, силачи, умеющие разбирать завалы. Главное было - отодвинуть в сторону мурло с палками-копалками. А такая бумага была получена у Пилата без проблем. Каменщик намекнул, что в наместничестве и самой столице начнут внезапно рушиться дома. Все трещины уже известны, их надо только починить. Наместник согласился.
Затем они устроили фальшивое захоронение, где через три дня умные дураки нашли пустоту и тряпки. Торговцы всё же донесли, что кто-то купил целых 100 литров алоя - это очень много. Раньше люди тоже делились на подозрительных и наивных. Погоня не принесла результатов. Иегошуа вывезли морем, вылечили и подрядили обучать не вахлаков, а боевых езуитов.
Ему пришлось собирать память по крупицам. Но это была уже чужая память. Он стал Йешу Бин Пандера. Самый сильный Саваоф, ведущий тайную войну на всех уровнях. Там все легли, и всё рухнуло. До сих пор они суют бумажки в колумбарий, поминая злыми слезами ксиву Пилата и силу Каменщика, и клянутся забросать ядовитыми бумажками весь мир.
Его искали две тысячи лет. И давно нашли, и обличили. Собрали всё до последнего слова. Но искусство трансформировало обвинительный приговор в хвалу и культ. Памятником Йешу стали Его изобретения - купола и хачкары. Тогда стали искать и осквернять всё, что было ценным для Него. До сих пор не унимаются. Это самая большая война в человецех, она стала вечной. Искусство в ней играет роль тактического средства. Это даже не род войск. Это Navy.
Раньше обрушения были очень частым явлением. Современная техника отсутствовала, поэтому требовался особый профессионализм. Иосиф на этом поднялся. Слушая сына, он приобрёл секьюритологическое мышление.
Это была спецоперация. Мотиватором послужила римская подтиральная палка, которую дубинноголовый опрометчиво ткнул в лицо Христу (чтобы стража не покидала пост, там позаботились сделать латрину). Но главным мотиватором стали те арамейские проклятья, которые Он возопил над толпой. Древняя ассирийская злоба была мощнее гиксосской. И она пришла в движение. Униженная Великая Армения двинулась в контратаку. Тогда империю можно было победить на поле брани, но не уничтожить - даже за 100 лет. Не хватало технических возможностей. Не было СМИ и других ОМП.
Искусство об этом не расскажет. Искусство две тысячи лет занималось тактической поддержкой: ставило дымовую завесу. Все эти порхающие позы и расхристанные тряпки сделаны для отвода глаз. Все эти легенды и театральные образы - военная дымовая завеса. Кто был подозрителен - мог рассчитать состав военных преступлений. Кто был сенситивен - мог получить телепатическую истину.
Тогда были заложены мины, которые взрываются до сих пор. И уничтожают целые города и страны. А искусство лгать говорит: "На всё воля Божья - это был несчастный случай".
Везде работают холодные профессионалы, отгороженные от результатов своей работы кирпичной стеной. Это не работа, а служба. Главная проблема Современности. Её неспособно расклевать никакое вороньё.
Journal information