Требование подкрепить галочкой "поправки в Конституцию" является насилием над здравым смыслом, но оно хотя бы объяснимо. Я разработал целый ряд экспликаций, позволяющих объяснить, что там происходит. И чем мотивирована вся эта правовая вакханалия 2.0-2.0. Однако данное требование выдвигает человек, обременённый грандиозной социальной, организационной и теневой нагрузкой, и ему вторят ещё тысячи людей с аналогичными обременениями. Значит, у них есть какие-то резоны. Пользуясь опытом работы в главке министерства субъекта федерации, я дерзнул вычислить основные эти резоны и объяснительные факторы (хотя и не оправдательные).
Гораздо большим насилием является требование говорить "нет" или "да", или никуда не ходить - со стороны каких-то частных лиц, которые не обременены никакой ответственностью, ничего особенно не делают для меня, общества и государства - кроме публикации весёлых картинок, грубых речений и посредственных мнений. Одно дело, когда тебе приказывает адмирал. И совсем другое дело - подчиняться рядовому, чьё величие в том, что он вломился тебе в окно. Приказы блогеров как мне поступать - это насилие над личной свободой гораздо худшего плана, чем приказы высших сановников империи. Это факт социальной психологии, который можно доказать по пунктам.
Мне было интересно оценить избирательную психологию и семантику, да и вообще прогуляться по своей деревне. Поэтому я отправился в наше сельпо, и заодно заглянул на избирательный участок. Его соорудили в пристройке к избе №1 Сельского потребительского общества. Изба находится на берегу Колдобинского шоссе, грязь которого изредка бороздят бульдозеры. Раз в неделю туда привозят хлеб и водку. А сегодня даже завезли карамельные конфеты и апельсины. Поэтому вышла вся деревня. Насупленные электронные крестьяне отчаянно вздымали мозолистые руки - чтобы погрызть ногти, разбитые о клавиатуру. Развинченной походкой шагали на участок наши механизаторы, целыми днями вращающие руль мерседеса или штурвал какой-нибудь компьютерной фирмы.
Было понятно сразу: на нашей улице праздник! Незнакомый милиционер мрачно отворачивался от входа и помахивал дубинкой. Сельпо и сарай для голосования украсили воздушными шарами. Служивые на входе - серьёзные и напряжённые. Видимо, опасаются провокации (что кому-то придётся сломать немытые руки). Всех опрыскивают дезраствором с забористым ароматом спирта. (Наши мужики всё порывались облизать руки после этой процедуры.) Женщины, записывающие приходящих, веселы, даже слегка насмешливы. Очевидно, обороняют остатки своего социального интеллекта.
На выданном мне листе я отметил галочкой надлежащий пункт, причём многократно. И надеюсь извлечь из этого определённый профит (хотя, конечно, вовсе не бенефит).
Документ, который мне там вручили - это очень странный документ. У него есть шапка, написанная сложным и безупречным канцеляритом. Однако 85% этого текста адресовано работникам избирательной кампании. Гражданам адресовано всего 15% текста, и вот этот текст уже написан странно - однако вполне в духе времени и общества. Так сказать, по Сеньке и шапка.
1) Документ называется не "Избирательный бюллетень", а просто "Бюллетень", хотя у русских это слово без эпитета ассоциируется с больничным листом ("быть на бюллетени, бюллетенить") или с профессиональным периодическим изданием (бюллетень научный, конференции и т.д.). Вот и отлично!
2) Гражданину Голосующему (ибо процедура строго индивидуальная) адресован только первый абзац "Разъяснения". Предлагается поставить "любой знак" - что предполагает и негативные решения, например, запрещённые законом символы, которые озвучивать нет необходимости.
3) Далее Голосующему адресован жёсткий вопрос. Это ещё 5% текста. Он написан (как уже было высказано какой-то смертницей) небезупречным языком. Однако очень точно имитирует стиль тех, кто обычно говорит: "Вопросы здесь задаю я!"
Агентов данного типа выдаёт особый стиль-индикатор: они всегда делают ошибки, оговорки, опечатки, но ничуть этого не стесняются, а наоборот - ловят буквоедов на крючок. Дескать, МЫ изучим прозвучавшее мнение, то есть пробьём по базе этого носителя мнения, а затем занесём его в такую базу, откуда ему уже не выбраться. Рано или поздно тот, кто делает замечания, окажется на обочине жизни, скорее всего в прямом смысле слова. Замечать - это монополия спецслужб, слежки и следствия, оттого их и символизирует глаз. Простые граждане таких полномочий не имеют, поэтому их замечания приводят их туда, где их уже никто не замечает.
Раскрытие данного механизма позволило мне выявить подлинную причину загадочного феномена "язык падонкафф", который в настоящее время принял несколько иную форму, но столь же индикаторную: символические небрежности в текстах тех лиц, которые заполучили власть и безнаказанность. Этот язык разработали не таинственные энтузиасты, а профессиональные диверсанты, прикрываемые высокими чинами из совсем не детского мира. В настоящее время этот инструмент осквернения сетевого общения устарел, и в ходу обфускация другого плана: 5-10% нарочитых небрежностей. Это принцип "Quod licet Iovi, non licet bovi" в действии. Центризбирком в эти летние дни предоставил самые насыщенные образчики, которые небесполезно проанализировать для истории - как шедевры лингвистического саботажа.
Изменения в Конституцию неравноценны. Некоторые - весьма позитивны. Граждане теперь могут самым дерзким образом использовать их для конструктивной работы (например, в зелёной сфере). Конституция - это ведь не охранная грамота, а документ, декларирующий намерения и возможности государства и общества. Её статьи может применять любой гражданин, обосновывая конструктивные решения и деятельность - но не против гаишника, выписывающего штраф.
И наоборот - самую одиозную поправку, вызывающую фобический хайп, использовать крайне сложно. Она составлена с такой искусной делириозностью, что её будет затруднительно применить какому-либо лицу, добравшемуся до президентского поста - чтобы остаться на этом посту навсегда. А применить захочется. Россия устроена так, что любой человек, будь то генерал, либо либерал, если доберётся до ядерной кнопки - сразу становится диктатором, после чего оказывается в зоне пожизненного смертельного риска. Так уж устроена эта сверхсистема. Эта кнопка приводит в движение вовсе не ядерную бомбу с массивными радиоактивными ядрами, а ядро социума: наиболее массивных представителей масс, замаскированных масками, маскхалатами и камуфляжным статусом. А они безгранично опасны. Это около 10 миллионов персон, каждый из которых выбился наверх в силу особой опасности для окружающих. И та кнопка находится не в чемоданчике, а в ящике: она запускает телевизионную трансляцию и правительственную связь.
Всё, что происходит в России - феноменальная вакханалия семантических полей, в которой участвуют практически все граждане: агентивно, наблюдательно, жертвенно. Так интересно в ноосфере не было ещё никогда. Непонятно, почему разболелась голова. Вероятно, подсвечивают. Сейчас это стало проще простого.
Разумеется, суггестия этих самых, извините за выражение, блогеров (сразу вспоминается пелевинский Саша Бло) - действует, работает, оказывает своё влияние. Жители нашей деревни, вышедшие на участок, заявили в колхозных кулуарах, что ощущают себя какими-то "конститутками". После чего залаяли собаки, начался визг в свинарнике и ропот в коровнике. Да что говорить, возмутились даже петухи! Самый красный петух кукарекал: "Кухарка управляет государством!" - или вроде того. И сразу попал, как кур в ощип - в кастрюлю этой самой кухарки. Что поделать, нужна закусь! Любой праздник логично перетекает в застолье.
Однако наш деревенский Диоген способен создать философию даже из унижения. Пользуясь случаем обозначить себя "конституткой", наш философ демонстративно приобрёл в сельпо новый таз. А затем картинно, будто женщина на холсте Эдгара Дега, накрыл этим медным тазом своё лысое темя - и отправился к себе в пещеру. Зачем таз? Подмываться до или после? Нет, у философа есть для этого вполне современная ванная. Этот таз - для черепахи. Теперь его философская черепаха будет плескаться в новой просторной посудине.
******************************
Кстати, как выглядит наша местность? Довольно типично - для нашей местности. Ещё недавно здесь был рабочий посёлок, хутор, село. По тропинке гуляли утки. Однако я всегда был городской. Одно время даже обитал в населённом пункте, который все называли не иначе как "Город". Поэтому сызмальства предпочитал урбанистический ландшафт. Вот и пришлось в этой сельской местности кое-что переиначить.
Journal information