и денег нету, не беда:
мои года
мне пригодятся
Но как работает интуиция? Вчера явился этот мотив. Вахтанг. А сегодня - грузинское решение. Причём совершенно нетривиальное! Нина - это не Гуаданини. Не понимаю, откуда берутся ответы.
Теорема решена. Осталось найти только чистильщика сапог.
Фиальта
https://ru.wikipedia.org/wiki/Аяччо
https://ru.wikipedia.org/wiki/Петроград_(значения)
Гора св. Георгия
https://ru.wikipedia.org/wiki/Петропавловская_крепость#Политическая_тюрьма
св. Георгий
https://ru.wikipedia.org/wiki/Георгий_Михайлович
Нина
https://en.wikipedia.org/wiki/Princess_Nina_Georgievna_of_Russia
Бойд, т. 1. Примеч. 52. с. 658
Весна в Фиальте датирована в письме ВН к Зинаиде Шаховской от 30 апреля 1936. Впервые опубликовано: "Современные Записки" 1936 июль №61.
(Надо бы проверить оригинал и перевод.)
С Ириной Гуаданини он познакомился уже после опубликования рассказа, 24 января 1937 г. Собачница заразила его клещевой чесоткой, которую в документах благородно именуют "псориазом". Этот анахронизм не имеет пока решения.
Начало рассказа совершенно не натуралистично.
«Весна в Фиальте облачна и скучна. Всё мокро: пегие стволы платанов, можжевельник, ограды, гравий. Далеко, в бледном просвете, в неровной раме синеватых домов, с трудом поднявшихся с колен и ощупью ищущих опоры (кладбищенский кипарис тянется за ними), расплывчато очерченная гора св. Георгия менее чем когда-либо похожа на цветные снимки с нее, которые тут же туриста ожидают (с тысяча девятьсот десятого года, примерно, судя по шляпам дам и молодости извозчиков), теснясь в застывшей карусели своей стойки между оскалом камня в аметистовых кристаллах и морским рококо раковин. Ветра нет, воздух тёпл, отдаёт гарью. Море, опоённое и опреснённое дождём, тускло оливково; никак не могут вспениться неповоротливые волны.»
Фокусник обманул публику, причём искушённую. Только об одном этом рассказе написано несколько диссертаций. На самом деле весна в Средиземноморье (даже на севере Адриатики) - это солнечная прелесть. Всё в цвету. Цветёт фригана, гарига, остепнённые луга и даже пустыри. Цветут сады. Масса птиц и ранних насекомых. Море тёмно-синее, с барашками. Даже в дождливый день там шумят морские птицы. Порт шумит. Какие ещё извозчики - в средиземноморском городке, который можно пройти за час? Какие извозчики в 1932 году? Какое опреснённое дождём море? Тут нужен тропический муссонный ливень.
Стеганография там прозрачная - но докопаться чрезвычайно трудно. Начало этого рассказа должно звучать так:
«Весна в Петрограде облачна и скучна. Всё мокро: пегие стволы берёз и каштанов, можжевельник, ограды, гравий. Далеко, в бледном просвете, в неровной раме синеватых домов, с трудом поднявшихся с колен и ощупью ищущих опоры (кладбищенская ель тянется за ними), расплывчато очерченная Петропавловская крепость менее чем когда-либо похожа на цветные снимки с неё, которые тут же туриста ожидают (с тысяча девятьсот десятого года, примерно, судя по шляпам дам и молодости извозчиков), их продают на булыжниках набережной у гранитных стен крепости. Ветра нет, воздух теплее, чем зимой, отдаёт гарью. Балтийское море, опоённое и опреснённое вздувшейся Невой, тускло оливково; никак не могут вспениться неповоротливые волны.»
NB: город, в котором жил Володя Набоков, где он вырос почти на 40 сантиметров, и по которому тосковал, назывался не Санкт-Петербург. Этот город назывался - Петроград.
Journal information