ВОПРОС №1. Почему Набоков застрял в Германии на 15 лет?
Суть проблемы: Набоков не любил Германию и немецкий язык, немецкую бюрократию. Как русский дворянин, он ненавидел Веймарскую республику и ещё больше — антисемитский нацистский Рейх. Германия вовсе не была комфортабельным местом. Там был политический и экономический кризис, множество враждебных и опасных людей. Его семья покинула Германию, а сам Набоков имел унизительный статус беженца.
Набоков любил французский и английский язык, имел диплом Кембриджа, внешность англосакса, завидные физические и интеллектуальные данные.
Вопрос: Почему же Набоков жил в Германии с 1923 по 1937 гг.? За это время в США и Канаду из Европы выехали миллионы людей. Почему Набоков не влился в этот поток? С такими данными и волей он мог стать в Америке кем угодно.
ВОПРОС №2. Почему Набоков уехал из США в 1961 году?
Суть проблемы: Перебравшись в США, Набоков был в восторге от страны, её народа и правительства, работал на благо страны (преподавателем и исследователем, а не наркодилером), завоевал авторитет и положение. Однако в 1955 году написал анти-американскую книгу, а затем уехал из США в Швейцарию.
Вопрос: Почему, когда пришло время пожинать плоды трудов, закреплять успех и поддерживать американскую карьеру сына, Набоков уехал в Монтрё, курортный городишко на границе Швейцарии и Франции, где население всего 17 тысяч человек?
РАБОЧАЯ ГИПОТЕЗА.
Официальные объяснения Набоковых и набоковедов (дескать, не хотелось им терять русский язык, было комфортно в Берлине, было лень уезжать, хотелось ловить бабочек в горах) являются типичной хлюздой или мистификацией. У меня есть своя версия, логично вписывающаяся в контекст. У неё не может быть прямых доказательств в силу самой специфики. Версия такова: дворянин и сын криминалиста Владимир Набоков мстил врагам, совершая тайные диверсии и убийства, в частности, в рамках Nazi hunting. А прикрытием был имидж рассеянного, чудаковатого и безобидного поэта, преподавателя и энтомолога.
Рассмотрим факты.
(Текст неотредактированный, огромный, малопонятный и малоприятный. До конца никто не доберётся.)
СУБЛИЧНОСТЬ «СИРИН»
Набоков — не писатель, а личность, причём огромного масштаба. Это выясняется при исследовании его биографии и впечатлений очевидцев. Его воспитывали аристократы, юристы, люди чести. Они внушали ему ценность слова, истины, правды. Его профессиональная работа также связана с культивированием точности, культом истины (редактирование, преподавание правил, систематика насекомых).
Однако жизнь продемонстрировала обратные параметры. Молодой Набоков оказался внутри колоссального урагана лжи и несправедливости, фальши и двуличия, двойственности и ошибок судьбы. Всё было чуждое и фальшивое. А Князь Лжи наносил удар за ударом. (Главный из них — убийство отца — описанное ниже.) Что же делать? Как защититься от лжи? Как переиграть судьбу и конкретных врагов? Это была задача, сводящая с ума. В таких ситуациях возникает ПТСР, психоз, аддикция, раздвоение и другие расстройства. Защищаясь, психика создаёт субличности, на которые возлагается решение проблемы. При патологии этот механизм углубляется в диссоциативное расстройство личности.
У Владимира Набокова была достаточно аномальная психика, чтобы ожидать развития шизофрении, психоза, маниакального расстройства. Однако его мощный рассудок и добрая воля в какой-то мере с этим совладали. Набоков создал субличность, которая боролась с ложью. Это Сирин. О значении этого имени поговорим позже.
Сирин боролся с ложью двумя путями. Во-первых, он уходил в мир сплошного вымысла, в художественную литературу. Там Князь Лжи бессилен, а властвует Автор. Во-вторых, он действовал в реальности: карал врагов, служителей лжи. Без церемоний убивал их, грабил, подставлял. Ему ведь объявили войну? А на войне — как на войне.
ФИЗИЧЕСКИЕ КОНДИЦИИ
Каким был молодой В.В. Набоков в реальности? Годился ли он на роль «Джеймса Бонда»? Фотографии создают иллюзию, что это худосочный интеллигент. На самом деле у него были великолепные физические кондиции. Рост 188 см, мощные ноги, длинные руки. Высокое лицо, крепкий профилированный череп. Внешность — для Европы самая подходящая. Он выглядел там «своим» и привлекательным. При желании он мог произвести впечатление человека красивого, добропорядочного, благородного, внушающего доверие. Но мог сыграть и простолюдина, и зазнайку, и злобного опасного хлыща.
У него была серьёзная спортивная подготовка — достаточно серьёзная, чтобы выступать голкипером в Кембридже и Русском обществе Германии (где были и офицеры), а также чтобы преподавать бокс, теннис и плавание (хотя на этом поприще было немало конкурентов). Набоков занимался боксом, теннисом, футболом, фехтованием, шахматами, плаванием и туризмом (как полевой энтомолог). По свидетельству очевидцев, он был очень подвижным и координированным. Для своего рода занятий (книги, букашки) сохранял относительно неплохое зрение. На третьем и четвёртом десятке Набоков среди коллег по цеху имел, вероятно, наилучшие в сумме кондиции ГТО.
Следовательно, при желании Набоков мог убить человека одним движением: заколоть, как фехтовальщик, прибить любым предметом, как теннисист, пробить голову, как футболист или как боксёр. В реальных городских условиях нужны не красивые подвиги Джеймса Бонда и пистолетная пальба, а тихие, незаметные и бескровные способы ликвидации. Набоков, с его данными, проще всего мог убивать врагов кастетом и ногой в тяжёлой обуви.
ГЕРМАНСКАЯ БОНДИАНА
Совершая акты мщения, Набоков мог оставаться расчётливым, изворотливым и хладнокровным, как шахматист, литератор, психолог, сын криминалиста, политика и баронессы. У него был мощнейший интеллект, аналитический и цинический.
Набоков был полиглотом, причём, как разведчик, мог имитировать разные диалекты и акценты. Считается, что Набоков не знал немецкого языка. Подозреваю, что это конспиративный миф. Профессиональный молодой филолог, с железной памятью, который 15 лет прожил в Германии и занимался интеллектуальным трудом, включая изучение местной прессы, не мог не знать немецкого языка — хотя бы на среднем уровне. Следует учитывать, что Набоков получил классическое образование, и в определённой мере знал также латинский и греческий. Он хорошо декламировал, изображал. Следовательно, при желании Набоков мог вполне аутентично изобразить англичанина, француза, швейцарца, русского, немца и даже итальянца. Щетина, очки и кепка бродяги сделали бы его неузнаваемым.
Интересно, что в немецкий период он смахивал на Шерлока Холмса: высокий, сухопарый, боксирующий, проницательный, мыслящий, курящий трубку. Очевидцы говорят о его самоуверенной и победительной натуре. Опыт голкипера предусматривает особое хладнокровие и ловкость. Будучи сыном криминалиста и шахматистом-комбинатором, он мог продумывать преступления так, чтобы не попасть за решётку. А если кто-то заподозрит, укажет пальцем прохожий, Набоков мог поднять шум, что он известный писатель, журналист, невинная жертва, что сейчас устроит международный скандал. Даже в случае неоспоримых доказательств, у него было веское оправдание — месть. Он бы и за решёткой приспособился. Он не являлся "законопослушным немцем" - Германия его не принимала как гражданина. Его личные враги расстреляли 10 человек - а вышли по амнистии. Его политические враги развязывали войны, убивали миллионы, утопили страну в крови. И ничего - только пулю в затылок схлопотали. Значит, и герр Набоков мог считать себя свободным от внешней морали и права.
Я полагаю, что в этом и заключалась «Подлинная жизнь Себастьяна Найта» - Набоков был боевиком. Время от времени «скромный писатель» разрабатывал комбинацию и «делал ход конём». Проламывал кому-нибудь башку. Коль скоро он отождествлял себя с шахматным конём, следовательно, пускал в ход ноги (что тогда было редким, поэтому неожиданным приёмом). Также он мог «перепрыгивать через фигуру» и «уходить в сторону», то есть преображаться. Зашёл в подъезд какой-то сутулый бродяга, а вышел — элегантный фон-барон. Именно поэтому Набоков прожигал свою молодость в Германии, в презираемых меблирашках. Он ждал, когда выйдут из тюрьмы убийцы отца, и устраивал «ликвидации» по своему почину (а возможно, и по заданию, ибо тайные группы имелись повсюду).
Заодно боевик мог и обчистить кошелёк. А что? Гонорар за творческое задание. Набокова самого ограбили на миллионы, отняв имение, всё имущество и семью. Значит, и он имеет право на кое-какую реституцию-экспроприацию. Именно поэтому, несмотря на бедность, Набоковы как-то умудрялись обеспечивать себя в Берлине, квартировали, завели ребёнка, ездили, покупали вещи и чтиво, приобрели даже участок. Также они продлевали вид на жительство, а затем сумели выбраться во Францию и Америку (что требовало постоянных взяток). Одной лишь бережливостью или «помощью Рахманинова» это объяснить нельзя.
Зато «немецкой бондианой» можно объяснить, почему Набоков держался отчуждённо, высокомерно и конфликтно с коллегами, русскими литераторами, давал какие-то странные интервью по бумажке и писал ещё более странную и расплывчатую ахинею. Ответ в том, что он опасался разоблачения. Ведь русские пишущие интеллигенты были очень проницательны, многие имели опыт убийств, войны, работы в тайных обществах, могли выпытывать тайны, особенно на дружеской пирушке. Кроме того, когда человек ведёт двойную жизнь и занимается смертельными вещами, апломб пустых болтунов кажется ему ничтожным.
Набоков играл в опасную и сложную игру, как реальную, так и магическую, противоборствуя (как ему казалось) Князю Лжи, самому Дьяволу (διαβολος - клеветник). Однако Дьявол переигрывал его в главном: как назло, два ключевых врага не только не погибли, но и воцарились хозяевами набоковской жизни. (см. ниже)
КАКИХ НИМФАЛИД ЛОВИЛ НАБОКОВ?
С точки зрения науки, энтомологические «труды» Набокова — это чепуха. Швейцария и Америка прекрасно изучены, и не было никакой необходимости вылавливать что-то особое. Систематика насекомых - безумно сложная и спорная, и не было нужды, чтобы какой-то человек без диплома открывал там виды, кладоны и таксономию. Однако это было необходимо самому Набокову: он соорудил себе статус «лепидоптеролога». Который был пропуском и великолепным прикрытием для охоты иного рода. Это полезное хобби, хотя и не без осложнений.
Во-первых, ловля бабочек позволяла поддерживать физическую форму. Набокову приходилось много ходить, бегать, иногда совершать резкие точные движения, наклоняться. Это как гольф у миллионеров. Только не нужно платить миллионы. Отчасти благодаря экскурсиям, писатель был активным и шустрым до преклонного возраста 78 лет.
Во-вторых, известный писатель и энтомолог может, не вызывая подозрений, делать разведывательные походы, намечать и выслеживать жертву (допустим, пожилого нациста, живущего на альпийской даче), выманивать её в безлюдное место.
В-третьих, энтомолог имеет в распоряжении различный инструментарий. Это химия: аптечка, хлороформ, эфир, цианид, спирт (которые позволяют обездвижить жертву, сбить со следа собак, отравить Плейшнера и опохмелить Штирлица). Древко сачка в руках фехтовальщика — смертельное оружие. Никто не заподозрит дурных намерений, если старик-энтомолог возьмёт с собой бинокль, альпеншток, нож, лопатку (якобы копать личинок). Едет себе профессор на Суматру ловить бабочек, известный русский мафиозо - пусть проходит без досмотра! Среди пробирок можно поместить стеклянную трубку, энтомологическую булавку вставить в пробку, смазать ядом — и готов сарбакан. Мною этот способ был открыт ещё в дошкольном возрасте. Наконец, есть обширный арсенал энтомологического оружия. Напросился в гости, подбросил тифозных вшей или норвежскую чесотку — и в больницу, где профессионально подготовят к вскрытию.
В общем, если повстречается на горной тропе такой старичок с сачком — то профессору Мориарти явно не поздоровится.
А был ли Мориарти? Конечно! Не следует забывать, что Швейцария была наводнена бывшими нацистами, всяческой агентурой и махинаторами, ушедшими на покой или туземными. Более того, Монтрё является своеобразной родиной фашизма. Факт! Там в 1934 году состоялся Первая фашистская конференция (Международный конгресс), где формировался фашистский интернационал.
https://en.wikipedia.org/wiki/1934_Montreux_Fascist_conference
Следовательно, в Монтрё (и вообще вокруг Женевского озера) имелось немало людей, связанных с этой системой. А у месьё Набокова были веские причины для лютой ненависти к фашизму, к Нацистской Германии, и её конкретным приспешникам. Поэтому нельзя исключать, что его туда привлекал Nazi hunting, а не только охота на бабочек.
А когда Набоков жил в Германии, она была наводнена врагами. В книге Томаса Урбана, посвящённой жизни Набокова в Берлине, целая глава называется «Агенты и агитаторы».* В Германии у Набокова были очень веские причины для тайной охоты и мести.
*Урбан Т. Набоков в Берлине. М.: Аграф, 2004. - С. 85-112.
АЛИБИ
Разумеется, шахматист-криминалист готовил себе алиби. Он занимался журналистикой, давал частные уроки, ловил бабочек на продажу. Это требовало перемещений и служило легендой и прикрытием. Допустим, писатель заявит в пансионе, что едет давать урок, по пути заглянет на явку и проломит кому-то висок кастетом. Это отнимает пару минут времени. Затем он мчится давать урок бокса. Здесь алиби предоставят и хозяйка пансиона, и ученик, даже если у боевика обнаружат синяки.
Наконец, вопрос с девочками. Сейчас Набокова считают чуть ли не «педофилом номер один», да и в его текстах проскальзывают признания (хотя он упоминает сверстниц, причём пубертатных). Однако жизненные факты опровергают, что он интересовался содержимым детских садиков и площадок. В предпубертатном детстве его, разумеется, привлекали красивые аристократичные сверстницы, а не тучная старушка Мадемуазель. Доктор, это вроде бы нормально? В юности у него были многочисленные романы, но тоже со сверстницами. Ни в детские коляски, как педофил, ни в инвалидные, как альфонс, он не заглядывал.
Обычно медийные деятели — многожёнцы, регулярно омолаживающие свой гарем. Однако Набоков в свои юные годы сватался к 18-летней Светлане Зиверт, а затем женился на 23-летней Вере, которой был верен до глубокой старости. Но при жене, да ещё и такой хваткой, в Гумберта особо не поиграешь: она всё пронюхает и разорётся. Есть подозрение, что беззастенчивое упоминание девочек также было своеобразным алиби, отвлечением внимания, плащом торреадора. В те времена Набокову казалось предпочтительнее слыть «любителем молодняка», нежели политическим асассином и охотником-антифашистом.
ВАЛИДНОСТЬ ГИПОТЕЗЫ
Нет ничего невероятного в развиваемой здесь гипотезе - что Набоков в определённые периоды занимался такими формами «ловитвы», как bounty hunting, stalking, Nazi hunting, skip tracing, thief-taking. Данную гипотезу можно оспаривать, как ненаучную, любительскую и спекулятивную (speculation and fan-study), как ничем не подкреплённые домыслы. Что отчасти верно.
Однако, во-первых, гипотезу выдвигает не читатель-фанат, и даже не филолог, но антрополог (хотя и не в рамках академического проекта). Я пользуюсь открытыми материалами, принципами общей антропологии, и кое-что знаю от себя. Чего вы не знаете. Версии узких специалистов также весьма часто вилами на воде писаны, их интерпретация фактов - спекулятивна, и несмотря на предоставленный фактический материал, сами выводы - домыслы и плоды когнитивных уклонов.
Во-вторых, научных доказательств для такой версии, разумеется, быть не может, ведь это секретные или криминальные операции. И никакие родственники, знакомые или документы просто не могут подтверждать, что знаменитый писатель убивал и грабил негодяев, ловко заметая следы.
Во-третьих, выдвинуты логичные экспликации и мотивы. (См. ниже)
В-четвёртых, эти гипотетические спекуляции законны с точки зрения гносеологии. Набоковеды опираются на тексты Набокова, его родственников или коллег. Но ведь они все сами были мастерами мистификации. Такая профессия! Набоков писал не документальные репортажи, как историк, а художественную прозу по мотивам реальных событий. Его мемуары нужно интерпретировать символически, так же, как и прочие произведения. Следовательно, нет оснований отвергать и мистификацию «Набоков — мститель и боевик», тем более, что она является и почтенной, и правдоподобной. (В отличие от многих других версий, например, «Набоков — злобный педофил», «Набоков — высокомерный говнюк», «Набоков - пришелец с Сириуса»).
В-пятых, версия «Набоков — мститель» отражена в его книгах, только в закодированном и трансформированном виде.
В книгах Набокова можно найти много аргументов в пользу данной интерпретации. В частности, в «Подвиге» реальный подвиг Мартына Эдельвейса, это не идеалистическое бегство, а поездка с реальным заданием какого-нибудь тайного землячества или в погоню за врагом. В «Защите Лужина» показана тёмная и туманная игра протагониста (Лужина ~ Набокова) против множества врагов и целого заговора. Главный и самый мучительный его соперник своим именем и карьерой коррелирует с убийцей отца (Taboritzki ~ Turati). А в «Приглашении на казнь» автор осмысляет и кодирует собственную «непрозрачность» (то есть наличие секретной боевой миссии) и «гносеологическую гнусность» (то есть разведывательные задания), а также почти неизбежный плен и казнь.
С этой точки зрения книга «Лолита» — гротескная рефлексия реальных преследований и убийств, происходивших в биографии автора, его ожидания ареста и казни, и постоянное ощущение криминального начала в жизни. Возможно, когда Набоков перенёс на бумагу эти переживания, появилось осознание, что миссия не закончена, возникли догадливые разоблачители, и это заставило Набокова выехать в Швейцарию — и чтобы скрыться от моралистов, и чтобы продолжить Nazi hunting на более серьёзной основе.
В целом, нет никакой странности в параллели «Набоков — Джеймс Бонд», «поэт — спецагент» и «писатель — убийца». Множество литераторов имели хомицидную подготовку, воевали, убивали, бывали убиты, погибли в застенках. Некоторые известные авторы по нашим меркам — серийные преступники. Пушкин осуществил 33 попытки убийства и был убит при последнем эпизоде. Лермонтов убивал коренных жителей (so called Kavkazskaya Voyna), пытался убить однокашника, и был застрелен. В контексте эпохи это называлось "дуэль", "бретёр", но считалось уголовным преступлением да и по сути было хомицидной агрессией. Некоторые авторы литературных произведений, участвовавшие в крупных войнах (Наполеоновской, Первой и Второй мировой, различных гражданских войнах и др.) совершили сотни и тысячи актов хомицида в отношении граждан самых разных государств, в том числе собственного.
Со своей стороны я убеждён, что сразу после убийства отца молодой Набоков получил чудовищную психотравму и страдал от навязчивого желания расквитаться с убийцами, отомстить, и вообще убить каких-либо обидчиков своей семьи и себя. Это желание приобретало параноидальную форму, вызвало расщепление личности, и одна из его субличностей под названием Сирин занялась литературной сублимацией, а другая часть Сирина действовала, как расчётливый охотник-ассассин. Вообще у Набокова было множество сверхценных мотивов утраты, мести, и много психотравм (в т.ч. сотрясение мозга с потерей сознания*). Здесь целесообразно рассмотреть только один ключевой кейс.
МОТИВЫ
Молодой В.В. Набоков был в жизни человеком честным и правдивым. Однако в годы революционных потрясений и эмиграции он испытал такие удары судьбы, которые были не только личными трагедиями, но и поражали обилием лжи и подлости. Рассмотрим лишь один (ключевой) эпизод, и учтём, что подобных трагических разочарований и травмирующих переживаний в его жизни были многие сотни. 28 марта 1922 года был убит его отец, Владимир Дмитриевич Набоков, причём в людном месте, культурном центре, при странных обстоятельствах. Володя испытал страдания не только от этого факта, но и от множества проявлений намеренной лжи, случайных ошибок и нелепостей.
1. Сначала солгал Иосиф Гессен. У молодого Набокова были семестровые каникулы, он приехал из Кембриджа в Берлин. Идиллический вечер. Он читал своей матери стихи, когда раздался звонок. У аппарата был Гессен, друг, соратник и компаньон отца. Он сказал молодому Набокову, что произошло нечто ужасное и что сейчас же за ним высылают машину. На вопрос, что конкретно произошло, Гессен на какой-то момент запнулся и потом сказал: «На отца наехала машина, у него повреждена нога». Но от водителя они узнали правду, что была перестрелка и отца убили. Первая травма: друг солгал, причём пошло. У русских «больная нога» всегда была символической отговоркой.
2. Затем солгало Провидение. Постфактум все говорили (и сейчас говорят), что В.Д. Набоков убит по ошибке, а пули предназначались Милюкову. Это ложь. С.В. Таборицкий стрелял не в Милюкова, а целенаправленно в Набокова, чтобы освободить от захвата подельника (потому что, схваченный, тот выдал бы его). Причём Таборицкий выпустил три пули, одну в уже неподвижное тело. Отстреливаясь, асассины ранили 9 человек. Вообще описание инцидента довольно смутное.
3. Солгал отец. Владимир Дмитриевич был опытный фехтовальщик, боксёр, борец, а также организатор государственных и военных мероприятий в ранге министра. То есть боец высочайшего ранга. Разумеется, он поучал своего легкомысленного сына, как надо вести себя в конфликтных ситуациях. Однако в данном случае он допустил массу ошибок: не организовал должную охрану, сцепился с террористом (не подумав о возможной поддержке банды), свалился на пол, повернулся спиной. Противника вообще нельзя церемонно придерживать на полу, иначе кто-то обязательно нападёт с затылка. Это проверено, и входит в tool kit экстремальных действий.
4. Солгал царский офицер. Сделал три выстрела в упор - гражданскому, безоружному человеку, в спину. Ещё и провозглашая некую поруганную честь монархии. К трупу никого не пускали. Полицейский сказал «Он слишком изуродован». Следовательно, пули вышибли внутренности.
5. Солгали интеллигенты, бравые политики, офицеры, белоподкладочники, собравшиеся на эту пафосную встречу. Они повалились, попрятались, разбежались, а часть суетливо бродила. Прибывшим жене и сыну не оказали никакой помощи, даже не усадили их. Володя писал в дневнике: «Я попросил стул, усадил мать. Люди растерянно толпились вокруг. Я понял, что полиция не пустит нас в ту комнату, где лежит тело...»
*Урбан Т. Набоков в Берлине. М.: Аграф, 2004. - С.51-52.
6. Солгала мать. Она всю жизнь воспитывала детей, что аристократу надо быть сдержанным, особенно на людях. Но она не сдержалась: «И вдруг мать, сидевшая на стуле посреди этого вестибюля, заполненного незнакомыми, растерянными людьми, начала громко рыдать, издавая какие-то неестественные стоны. Я прильнул к ней, прижался щекой к её трепещущему, пылающему виску и прошептал ей только одно слово. Тогда она начала читать «Отче наш...», и когда она закончила, то словно окаменела. Я понял, что нам незачем больше оставаться в этой безумной комнате.»*
А подобная реакция матери наносит страшную травму сыну, в том числе взрослому, потому что обрушивает личность в перинатальную беспомощность. Но её, разумеется, нельзя в этом винить. Это инстинктивная реакция, которая была вызвана не информацией о гибели мужа, а феромональным восприятием «запаха крови». Финал молитвы, на который делается упор: «Но избави нас от ЛУКАВОГО». В тех обстоятельствах и в устах матери это был суггестивный приказ для старшего сына.
Томас Урбан пишет, что Владимир Набоков изгнал с этого дня слово «бог» из своих стихов. Полагаю, он просто перестал упоминать его всуе. Ведь для Христа ложь была главным врагом. И этому мстителю не было равных в истории.
7. Солгало досье. Данные преступников сфальсифицированы. Убийца Сергей Владимирович Таборицкий был по рождению Сергей Сергеевич Левис (по матери, и Таборисский по её первому мужу). А покушавшийся Пётр Николаевич Шабельский-Борк был в метрике - Пётр Никифорович Попов, и взял себе псевдоним афериста. Они на тот момент были не «царские офицеры», и не «монархисты», а мигранты, пройдохи, террористы и наркоманы.
8. Солгал дух литературы. Все указанные лица (В.Д. Набоков, С.В. Таборицкий, П.Н. Милюков, П.Н. Шабельский, И.В. Гессен) были публицисты, писатели, редакторы. А редактор, как известно, это борец за правду, вымарывающий из рукописи ложь и ошибки, пеняющий автору на фальшь и отсутствие жизненной правды, принимающий или отвергающий его творения на основании своих критериев правды.
9. Солгала Фемида и строгая немецкая бюрократия. Таборицкого суд приговорил к 14 годам каторжной тюрьмы, а Шабельского — к 12 годам. Однако весной 1927 года эти лица без гражданства, по сговору убившие и ранившие 10 человек в публичном месте, были освобождены «по амнистии». Таким образом, они провели в заключении 5 лет (и обзавелись нужными связями). Более того, впоследствии генерал Бискупский, назначенный Гитлером на пост начальника сперва «Бюро русских беженцев в Германии» (Vertrauensstelle für russische Flüchtlinge in Deutschland), а затем «Управления по делам русской эмиграции в Берлине», приволок этих подонков на ключевые должности заместителей. Таборицкий был гестаповским куратором русской эмиграции в Бюро, имел доступ ко всем документам. А Шабельский был секретарём Бискупского в Управлении. Фактически они стали хозяевами положения, начальствующими над семьёй Набоковых. Не исключено, что это был встречный ход против Набокова лично, о мстительной охоте которого уже знали в тамошних мафиях.
10. Самой тяжкой была ложь семьи. Семья окутала Владимира атмосферой двусмысленности, double bind. Старший сын ведь обязан мстить за отца. Одновременно он обязан зарабатывать и обеспечивать осиротевшую семью. Одновременно он обязан вернуться в Кембридж, заняться стишками и получить диплом. Одновременно он обязан жениться, причём выгодно, на богатой аристократке. И только с одобрения семьи! Никаких романов и альфонсов! Одновременно он обязан быть честным, нищим, осторожным и не впутываться в аферы. Одновременно он обязан залечь на дно, потому что за ним будут охотиться агенты-мстители. «Володя! Ты должен! Надо что-то делать! Что ты молчишь?!»
В такой ситуации у живого человека возникает ПТСР, на фоне которого обычно развивается какое-либо тяжёлое психическое расстройство. Полагаю, Володя Набоков (учитывая его боевую подготовку и особенности характера) страдал не только от горя, но и от бессильной ярости, навязчивого желания кого-нибудь убить голыми руками. Он прекрасно осознавал, что способен на это физически. Но в той ситуации не мог сделать ничего адекватного. Володя изнемогал от пароксизмов ярости. Но куда их направить? Заметим, что Германия в 1922 году была охвачена хаосом гиперинфляции и политического кризиса. Можно было выйти за дверь и пропасть без вести (допустим, в котле какого-нибудь мясника).
Здесь Владимир совершил определённый подвиг, проявил необычайную волю, мужество и самообладание, чтобы сохранить цивилизованный облик, вернуться в Кембридж, сдать экзамены и получить диплом бакалавра. Причём он понимал, что от этого диплома пользы немного, потому что в книжном деле работали не филологи, а любая шушера: каторжане, офицеры, самоучки. И гонорары были крохотными даже у мэтров-академиков. Ситуацию осложняло то, что подобные психические состояния требуют уединения или присутствия только горячо любимого человека. А Володя был интроверт, вынужденный, однако, общаться с берлинскими и британскими коллегами и родственниками.
В.В. Набоков где-то писал, что обращает внимание на знаки судьбы: он родился через сто лет после Пушкина, а также в один день (22 апреля) с Лениным, и носит его имя и даже партийную фамилию - ведь он был сын Елены Ивановны Рукавишниковой, буквально "Ленин сын". А его отец, В.Д. Набоков, набавил себе год, чтобы не прослыть и тёзкой, и коллегой, да ещё и ровесником В.И. Ульянова-Ленина. Но ведь Ленин был знаменит именно своей мстительностью и способностью планировать операции. И юристы с политиками знали многие детали об этом, недоступные остальным. Следовательно, сам Мак-Фатум предлагал Володе пойти той же дорогой, и заниматься примерно тем же, что и Ленин за границей.
Полагаю, здесь-то и расправил крылья Сирин — ангел мщенья и богоподобный даймон-творец, который верно служил Володе Набокову, выполняя секретные миссии, особые поручения и магические задания. Когда было необходимо, Набоков перерождался в Сирина и делал нечто, позволившее ему спасаться, спасать жену, карать врагов, побеждать литературных призраков и демонов судьбы. Именно с этим ангелом (а не с русским языком) боялся расстаться американский эмигрант Vladimir V. Nabokov, именно это отлучение он переживал, когда ему фактически приказали перейти на английский язык, где он пробуждал других демонов, использовал другую магию, в которой был не уверен.
Набоков не писал прозу или поэзию, а священнодействовал и шаманил. Это маг, создавший Сирина, который, в свою очередь, создавал целый мир персонажей и своих субличностей, сеть заклятий и заклинаний, проклятий и гимнов, который по воле Набокова развивал русский язык, и даже творил его на своей лад.
Разницу между Набоковым и Сириным можно оценить, сравнивая две «Лолиты»: сам язык, лингвистические игры, интонации, детали. Английский Хамбёрт и русский Гумберт различаются, порой гротескно, и на это сетуют и автор, и критики. А дело в том, что русский роман «Лолита» написал Вл. Сирин, только постаревший и ставший лёгким, как махаон. But the American novel “Lolita” is written by Mr. Vladimir V. Nabokov, a citizen of the USA, tall and heavyset. В плане онтогносеологии это очень разные объекты мира.
Сирин сам творил творцов (Василий Шишков, Фёдор Годунов-Чердынцев, Гумберт Гумберт и др.) со своей биографией, мемуарами и печатными работами, которые внутри книг Сирина писали отсебятину и тоже творили творцов (Чернышевский, Куильти).
Владимир Набоков был юным рыцарем истины. Но поскольку Князь Лжи захватил сей мир, ему пришлось играть в эти шахматы судьбы, бросая вперёд гвардию Сирина. Который, в отличие от прямодушного дворянина и учёного Набокова, был мастером лжи и мистификации, гипнотических и велеречивых обманов.
Самый фальшивый и непрямой нарратив Набокова, это, вероятно, «Лолита». Можно прийти к логическому выводу, что весь её текст выдумал 1) заключённый и умерший психопат, называющий себя «Гумберт», чтобы оправдать своё убийство, 2) либо его адвокат, чтобы выгородить свой гонорар и репутацию, 3) либо редактор Джон Рэй, чтобы опубликовать собственный опус, 4) либо переводчик, в качестве жертвоприношения своему даймону Сирину, 5) либо автор оригинала Mr. V.V. Nabokov, 6) либо тот психиатр или писатель, у которых автор почерпнул фабулу. Там подчёркивается, что все имена вымышлены, все персонажи мертвы, а весь текст — художественный.
Истинной же является одна-единственная строка, которая предваряет художественный нарратив: «Владимир Набоков. Посвящается моей жене». Чьё имя, Véra Nabokov, заставляет вспомнить латинские слова: vero – в самом деле, verum – истина, verax – правдивый, verbum – слово, versus — стих, ver – весна. Для этой книги уместно даже упомянуть выражение pubescente vere («с наступлением весны») от красноречивейшего римского историка и сирийского грека Аммиана Марцеллина.
Был, кстати, и ещё один сирийский грек и великий поэт по прозвищу Сирин, высоко почитаемый Учитель Церкви, но об этом надо поговорить в следующий раз.
Journal information