Он думает, что дорос уже до уровня бога. Похоже на правду.
***
Каков поп, таков и приход.
Каков брат, такова и правда.
***
Среди всего пушкинского наследия одной из самых значимых строк является то, что не озвучили на телевидении: "И случай, бог изобретатель".
Почему не озвучили? По глупой небрежности? По атеистической трусости? Нет! Всё не так просто. Во-первых, само название "Очевидное невероятное" уже синонимично этой строке. Самой главной строке. Ибо когда изобретает бог и случай, тогда и получается нечто невероятное и очевидное. И если бы вдумчивый человек решил найти в собрании сочинений этот стих, он бы натолкнулся и на последнюю строку. Задумался бы и сделал выводы. Так физики-иллюминаты декларировали своё sapienti sat. Они, оказывается, постоянно так делают.

Во-вторых, как выяснилось, Пушкин мог и не записать этих строк. Его рукопись, которую я сейчас увидел, это вовсе не стихотворение, и даже не черновик стихотворения, а нагромождение почеркушек, где сплошные зачёркивания, и ничего не разобрать. В таких случаях поэт пишет черновик заново. Настоящий поэт при этом сначала поразмышляет в голове, чего он собрался накропать. И начинает набрасывать строки, а не зачёркивать каракули.

Такое впечатление, что это разведчик пытается принять зашифрованные сигналы через скверную радиосвязь. Или, скорее, что это писал весьма нетрезвый гражданин, сам не зная о чём, просто чтобы имитировать работу и пачкать бумагу. Нам это состояние - вполне знакомо, джентльмены...
***
Обещал, да оплошал.
Обязался, да нализался.
Вышел Пушкин из тумана,
Вмазать по лбу наркоману.
***
Думаете, Пушкин не мог забивать баки так же, как Хлестаков? Гораздо лучше он умел забивать баки. Каждое утро тренировался на собственных щеках. Именно А.С. Пушкин и был горазд на подобные авантюры, потому что знал жизнь на всех уровнях, в том числе придворную, казённую и судейскую. Кое что просочилось даже в его дневники. Потому-то он так хохотал под столом, когда Гоголь читал ему "Ревизора".
***
У нас длинные-длинные-длинные руки,
Все достанем, достанем кишки вам из пупа
И засунем в мешки, ох в мешки, да, для мусора,
И за каждый грешок - да по грузу, по грузилу.
Как пойдёшь ты ко дну,
Просвещенья мой Дух,
Отзвонил чтоб лукавым братьям:
Не позвонишь - опять виноват!
***
Я в детстве любил всю биологию, кроме антропологии. И всю анатомию, кроме церебрологии. Но впоследствии я занимался антропологией и церебрологией, а вовсе не насекомыми, как хотелось бы. Что это? Судьба? И ведь всё зря! Лучше стал бы военным энтомологом, и рассеивал бы с самолёта всяких букашек, блошек да клещей, заражённых редкими и неизлечимыми вирусами. Сеял бы панику и смерть - и потому снискал бы почёт и уважение среди коллег, родных и близких. Или подбрасывал бы в диверсионном контейнере опасных вредителей, каких-нибудь мутантных листоблошек. Вот это дело - достойное учёного ума! Получал бы за каждого погибшего, за каждый пропавший урожай - премию от Мировой Закулисы, озолотился бы. Однако я - не озолотился, свинья безрогая. Никого не бодал. Плохо! Даже не озлобился. Только стал мрачноватым и суетливым.
***
Брата в детстве дразнили "Федя-Медя, съел медведя".
А затем он вдруг стал медиком. Причём никто не понял, почему.
Неясно, следует ли продолжать экстраполяцию?
Пока неизвестно. Надо бы выяснить?
Надо бы, надо бы...
***
Я никогда не принимал близко к сердцу советскую эстраду, но почему-то эта песня чуть ли не с пелёнок вышибала у меня слезу. Интуиция? Наверно, Чапаева было жалко. Чапаева...
Иллюзии, иллюзии, иллюзии.
Вся армия иллюзий.
Вся белая, чёрная, красная армия иллюзий,
И стрелы Мары затмевают небо!
Вот и пришлось прикоснуться к земле, к земле.
Journal information