Странно думать, что если бы не Боцман, мы бы даже не женились!
В то время были столь дикие нравы, что мы не собирались расписываться. Считалось, что без семьи легче прожить (чушь собачья!) После Путча мы просто стали обитать вместе в дасовской комнате - за бумажной перегородкой (Слон тогда еще сидел в животе). Еще в этой комнатке проживали: Бондарелли в полосатых штанах, Джон с пылью под кроватью и разбитым сердцем, Чикин с цветочком на шкафу, Потеряев - со своей гражданской супругой, плюс хомяк в посылочном ящике. Когда Потеряевы трахались, цветочек падал Чикину в кровать, а когда мы - колыхалась перегородка и хомяк грыз ящик. У друзей-журналистов в аналогичной комнате тоже ютились две пары, плюс три мужика, плюс из Ташкента к ним приехала сестра и жила, будто кошка, на подоконнике, плюс тусовки.
Естественно, мы хотели получить двушку! Хоть и мышеловочка, но побольше! Однако начальник студкома Боцман вдруг стал вредничать: когда распишетесь, тогда и выдам ордер!
И пришлось нам искать загс, подавать заявление. Я помню, ездил далее на Каховскую, отоваривать талоны на водку. Наши брачные костюмы: у молодой темное трикотажное платье, обтягивающее слонопузо, у женишка - штаны закреплены прищепками...
Нищие, двадцатилетние, ненормальные, одно слово - дети революции.
А Боцман подарил нам электроплитку и несколько пачек гречки.
Journal information