Этот фактор представляется существенным, и даже более весомым, нежели обработка камней, костей, древесины для получения инструментов охоты и собирательства. Рука - конструкция, уникально приспособленная для воздействия не на косную материю, а на живую плоть. Род Homo эволюционировал в первую очередь как целитель и садовник. Его руки (и управляющие зоны мозга) автоматически стремятся: гладить шёлк, ощупывать мех, очищать кожу, выдавливать экссудат, массировать скованные мышцы, обмазывать раздражённую кожу, разминать уплотнения, обмывать тело, нуждающееся в уходе. Эта деятельность поддерживается мощными инстинктами, которые при депривации обретают форму навязчивых желаний, а в норме - странных увлечений. Например, странное и повсеместное желание "щёлкать пузырьками", для удовлетворения которого даже изобрели игрушки (наконец-то додумались).
В дикой природе есть немало аналогов специфических санитарно-гигиенических адаптаций, внутривидовых и межвидовых. У млекопитающих особые ротовые структуры (губя, язык, слюнные железы и др.) обеспечивают гигиенический массаж детёнышей и (взаимно) массаж молочных желёз.
У дятловых птиц выработалась сложнейшая конструкция тела, позволяющая долбить дерево и извлекать ксилофагов. Это не только особый клюв, но язык, мускулатура шеи, система, предохраняющая мозг и глаза при ударах, опорное устройство ног, а также сложные рефлексы и паттерны поведения. Дятлы могли бы не озадачиваться такой сложной специализацией, а собирать насекомых, подобно дроздам, скворцам и т.д. Но лесные экосистемы нуждаются в таких санитарах. Дятловая хирургия очень грубая, сильно повреждает древесину, даже может свалить дерево. Однако это тоже санитарная функция: сильно заражённая личинками и грибками древесина делается податливой, дятел впадает в азарт. Такое дерево напрашивается, чтобы свалить его, освободив место для подроста.
Слоны выполняют функцию млекопитающих-эдификаторов, поэтому приобрели морфо-физиологическую специфику: уникальный хобот-манипулятор, огромная голова с бивнями, позволяющая свалить трухлявое дерево, долгий период жизни, особый тип пищеварения. Есть у них и этологическая специфика: относительно мощный интеллект, социальность, стремление продираться сквозь буш, крушить ветхие деревья, ломать ветки, периодическое бешенство муста, когда слон особенно деструктивен. Так он расчищает и обновляет территорию. Слон производит громадное количество навоза, удобряя почву, точнее, мощно ускоряя перемещение биогенов из кроны деревьев в грунт.
У человека выработалась более сложная функция: универсального эдификатора и целителя. Его вид выработал множество чисто медицинских адаптаций. Например, весьма своеобразные ногти и длинные крепкие волосы - это практичный инструмент для удаления клещей. В природных условиях кровососущие клещи создают мощный пресс, снижающий выживаемость. Особенно важно удалять микроскопических личинок. Поэтому приматы и кошачьи постоянно грумингуют покровы тела. Природный человек в этом отношении так поднаторел, что мог очищать покровы копытных с помощью кистей и скребков, а волосяной петлёй удалять уже присосавшихся паразитов. Копытные охотно прибегают к такой симбиотической помощи, либо ищут альтернативы очистки: валяются в грязи, пыли, чешутся о деревья. Медицинская функция способствовала развитию инструментальных инстинктов: использование колючек, острых каменных лезвий. Для такой работы требуется более тонкая моторика, нежели при обработке мёртвой плоти, камня, дерева. И при такой деятельности гораздо выше вероятность получить свежее мясо погибающего животного. Гоминиды контролировали свои угодья, отслеживая кандидатов на убой. Так действуют и хищники.
Как универсальный эдификатор природный человек наработал инстинкты хозяина, возделывающего и хранящего продуктивную экосистему типа "лесной огород". Он любит поглаживать деревья, обламывать сухие ветки, крушить трухлявые стволы, копаться в земле не только чтобы найти съедобное, но и чтобы высаживать растения. Ему неприятен вид разорённой (нарушенной) природы. Он склонен регулировать численность, уничтожая слишком многочисленные виды, и сохраняя редкие. Впрочем, природный человек остался в далёком прошлом. Он исчез под натиском техносферы.
Инстинкты целителя и садовника трансформировались в технические инстинкты, обеспечивая не-прагматичные факторы культурогенеза. А культурогенез изменил облик планеты, оттеснил биосферу и трансформировал сам феномен человека. Современному человеку безумно нравится копаться в технических устройствах, чинить, собирать, манипулировать механизмами. Также ему нравится манипулировать информационными объектами, а именно, следить за мелкими объектами на экране, контролировать букашки-буквы, кликать и издавать короткие смешки. Это тоже отдалённое продолжение инстинкта эдификатора, то есть охотника и собирателя, который обозревал окрестности, чтобы издали определить, какое дерево цветёт, плодоносит, какой зверь или птица нуждается в лечении, какое стадо нуждается в прореживании. Бобру нравится строить плотины. Термиту нравится строить термитник. Муравью нравится проделывать ходы в грунте. Это деятельность диких эдификаторов. Ремезу нравится строить замысловатое гнездо. Ремез - тоже эдификатор, но для микроскопического биоценоза, в котором обитает яйцо, птенец, а также микрофлора и фауна гнезда (создающая некоторый гигиенический, трофический и демографический фактор в популяционной динамике). "Нравится" - означает, что они занимаются этим без прямого "павловского" вознаграждения, без прикорма.
В целом, природному человеку нравилось вмешиваться в природные механизмы (как это делают хищники, санитары, только на более универсальном уровне). В ходе антропогенеза этот инстинкт усилился, сформировал техносферу, и стал обслуживать техносферу. Страсть к механизмам, к технической деятельности имеет своего эволюционного предка: инстинкты целителя и садовника.
Об этом можно долго рассуждать, приводить примеры и доказательства. Но в этом нет необходимости. Идея и без того понятна. Она даже кажется тривиальной. Однако добраться до неё было непросто.
Journal information